Когда я хорошая, я очень-очень хорошая, но когда я плохая, я еще лучше!(с)
Он оперся руками о прохладную скользкую стену, опустил голову и закрыл глаза, решив дать себе хоть небольшую передышку и так и замер, сквозь шум воды услышав металлический грохот небрежно захлопнутого шкафчика.
Саске снимает футболку – закидывает руки назад и берется за тонкую пропыленную ткань у ворота…
Наруто на секунду приоткрыл утомленные глаза и поднял голову. Частые капельки залили лицо и губы, осталось только слизнуть.
Напротив белые квадратики влажного кафеля с полусмытым рисунком. Изгиб за изгибом – лиловые тонкие линии, сплетенные в дурацкий цветочек – тюльпан, что ли… Саске, черт, не мог найти другого времени?
У него красивая спина. Широкие плечи. Тогда, ночью, он лег на бок и подложил руку под голову – белеющая соблазнительная линия, и мягкая ямка… под округлившейся расслабленной мышцей плеча. Под пальцами появилось тревожащее ощущение упругости, пахнуло прохладной свежестью. Зубами бы тебя, Саске. Или языком, почти не касаясь кожи.
Наруто прижался лбом к стене. Льющаяся сверху вода превратилась в чуткие прикосновения чьих-то пальцев – по груди, по волосам, затылку, лаская чувствительное местечко за ухом, пробегаясь по губам, по бедрам, по позвоночнику. Придуманная ласка, дешевая замена, но хоть так… хоть как-то.
В соседней кабинке тоже зашумела вода, и Наруто обреченно потянул руку к губам. Что еще делать-то, думал он, облизывая пальцы. Что еще делать, если Саске словно издевается?
Саске вряд ли будет рассматривать идиотские цветочки на стенах. Ему нужно смыть с себя усталость, пыль, пот, смыть с себя особенный горьковатый запах, охладить разгоряченную кожу.
А цветочки, в общем-то, ничего, равнодушно развил Наруто свою мысль. Чертополохи какие-то.
Он опустил руку и провел влажными пальцами по головке плотно прижавшегося к животу члена. Стояк – мечта пассива, тверже только утром после серьезного воздержания.
Закусив губу, Наруто согнулся под тяжестью собственного желания – давит невыносимо, хоть убейся об этот чертополох…
Наруто отчетливо представил себе цвет своего желания – цвет киновари. Им, живым и горячим, так хочется окутать эту равнодушную белизну, растворить ее под единым импульсом.
- Сложно, что ли… - задыхаясь, выговорил Наруто, уже уверенно сжимая свой член. – Дать мне себя… я же не могу так…
Теплые капли на сомкнутых веках, на раскрывшихся губах, на слипшихся ресницах. Запястье болезненно ноет от напряжения, но остановиться и прекратить унизительное самоудовлетворение уже не получается – рассудок отключился.
Невидимая киноварь подернула дымкой приглушенного, незавершенного чувства наслаждения – одного ее цвета не хватает, и накатывает злость. Хочется Саске, живого отклика Саске, а сейчас, зная, что от него отделяет только тонкая стена, и не поймешь, то ли в итоге кончишь, то ли умрешь.
- Са-аске, - протянул Наруто глухо, срывающимся голосом, - сука же, что ты со мной делаешь?..
Вода все льется, тюльпаны-чертополохи скрылись за золотистой пеленой опущенных ресниц, а разрядка все не наступает, и даже близко нет этого ощущения подступающего оргазма, сладко толкающегося под солнечное сплетение.
Муторное, полуглухое чувство надоедливости, только дыханию нет покоя – оно бьется в груди, сушит губы, смешивается с водой и болезненными вскриками. Больно же… Так – больно. Не избавиться от желания и не удовлетвориться, и все потому, что Саске… невозможный.
А вода все льется.
Наруто потянул руку ко рту, крепко прикусил запястье, заглушая рвущийся стон, согнулся, измученный идиотским процессом, с которым еще и не разделаешься по рецептам Саске – по-быстрому.
Металлический щелчок расстегиваемого ремня, ощущение прижавшегося к животу теплого живота. Он сказал – «справимся по-быстрому»… Девочка любимая, сволочь невообразимая, как же тебя хочется.
Наруто запрокинул голову – чувствительный разряд долгожданного оргазма обжег тело, ослепил на секунду и моментально отступил. Вода словно проникла сквозь кожу и смешалась с кровью, и эта смесь отравила напряженные мышцы – Наруто невольно ахнул и сполз по холодной кафельной стене, разочарованный до слез.
Покусывая влажную руку, он снова нашел глазами сиреневые узоры плитки. Гармоничные линии цветка – по отдельности ничто, просто тонкие изгибы.
И только несколько минут спустя Наруто понял, что давно уже не слышит шума воды из соседней кабинки и тоже потянулся к кранам.
Саске стоял возле ряда металлических шкафчиков – пустых или заваленных техническим тряпьем. Он только закончил переодеваться – застегивал последний ремень на безупречно-чистом темно-зеленом комбинезоне, прижав коленом дверцу одного из шкафчиков. Видимо, та не желала закрываться.
Наруто хмыкнул. Для Саске это личный вызов. Он не уйдет до тех пор, пока не справится со строптивой дверцей.
Наруто остановился рядом с ним, вытащил с полки свой комбинезон, со вздохом повертел его в руках. Надо заставить Учиху заказать дополнительный комплект – так не хочется натягивать на чистую освеженную кожу этот пропыленный синтетический «доспех».
Саске, не глядя на Наруто, опустил ногу и дернул узкую дверцу, заглянул внутрь, видимо, ища проблему там.
Пока он интересовался устройством замка, Наруто успел надеть штаны и водолазку – к футболке было противно даже прикасаться.
Саске выпрямился и снова прижал дверцу рукой, потом отпустил. Та скрипнула и открылась.
- Не в замке дело, - нехотя сказал Наруто, - просто само полотно выпрямить надо. Возьми плоскогубцы и угол внизу зажми.
- Умный какой, - отозвался Саске и критически осмотрел дверцу. – Что ж ты, такой умный, физику в школе не учил?
- Я учил, - ответил Наруто. – Но хреновый из меня физик.
- Оно и видно, - сказал Саске. – Иначе ты бы знал, что звук надо глушить не там, где его источник, а там, где слушают.
- А ты прямо слушал? – мгновенно вскипел Наруто.
- Пришлось, - лаконично ответил Саске. – Я душ по прямому назначению использую, поэтому воду выключил раньше.
Наруто медленно повернулся к нему, мельком обратив внимание, что влажные волосы Саске начали высыхать и непокорные длинные прядки на затылке снова приподнялись – коснуться бы пальцами…
- И что теперь? – с вызовом спросил Наруто. – Что не устраивает?
- Да все нормально, - спокойно сказал Саске, снова прижимая дверцу коленом. – Я тебя даже понимаю… в чем-то.
Наруто, готовый на любую колкость и уже обозлившийся, вдруг разом потерял весь свой запал.
Он ожидал от Саске чего угодно, только не этих слов, и теперь не мог справиться с растерянностью, снова превратившей его в неуверенного ребенка – верил и не верил.
- Как… понимаешь? – взволнованно спросил он.
Саске искоса посмотрел на него – столько болезненного ожидания в синих глазах.
Наруто несмело протянул руку и просяще дотронулся до запястья Саске.
- Если понимаешь… - Голос его моментально сел, дрогнул. – Можешь меня…
- Не могу, - отрезал Саске, но было уже поздно – Наруто прижался к нему, положил голову на его грудь и обнял, порывисто и крепко.
Саске опустил руки, замер. Он понимал, поэтому никак не мог справиться с собой и оттолкнуть Наруто. Он верил только в один вид любви – заставляющий пройти через смерть, и сам проходил этот путь и уверился в том, что Наруто выбрал его же.
Вот еще отрывок, который мне понравился!
Эти двоя просто достойны друг друга 
Саске снимает футболку – закидывает руки назад и берется за тонкую пропыленную ткань у ворота…
Наруто на секунду приоткрыл утомленные глаза и поднял голову. Частые капельки залили лицо и губы, осталось только слизнуть.
Напротив белые квадратики влажного кафеля с полусмытым рисунком. Изгиб за изгибом – лиловые тонкие линии, сплетенные в дурацкий цветочек – тюльпан, что ли… Саске, черт, не мог найти другого времени?
У него красивая спина. Широкие плечи. Тогда, ночью, он лег на бок и подложил руку под голову – белеющая соблазнительная линия, и мягкая ямка… под округлившейся расслабленной мышцей плеча. Под пальцами появилось тревожащее ощущение упругости, пахнуло прохладной свежестью. Зубами бы тебя, Саске. Или языком, почти не касаясь кожи.
Наруто прижался лбом к стене. Льющаяся сверху вода превратилась в чуткие прикосновения чьих-то пальцев – по груди, по волосам, затылку, лаская чувствительное местечко за ухом, пробегаясь по губам, по бедрам, по позвоночнику. Придуманная ласка, дешевая замена, но хоть так… хоть как-то.
В соседней кабинке тоже зашумела вода, и Наруто обреченно потянул руку к губам. Что еще делать-то, думал он, облизывая пальцы. Что еще делать, если Саске словно издевается?
Саске вряд ли будет рассматривать идиотские цветочки на стенах. Ему нужно смыть с себя усталость, пыль, пот, смыть с себя особенный горьковатый запах, охладить разгоряченную кожу.
А цветочки, в общем-то, ничего, равнодушно развил Наруто свою мысль. Чертополохи какие-то.
Он опустил руку и провел влажными пальцами по головке плотно прижавшегося к животу члена. Стояк – мечта пассива, тверже только утром после серьезного воздержания.
Закусив губу, Наруто согнулся под тяжестью собственного желания – давит невыносимо, хоть убейся об этот чертополох…
Наруто отчетливо представил себе цвет своего желания – цвет киновари. Им, живым и горячим, так хочется окутать эту равнодушную белизну, растворить ее под единым импульсом.
- Сложно, что ли… - задыхаясь, выговорил Наруто, уже уверенно сжимая свой член. – Дать мне себя… я же не могу так…
Теплые капли на сомкнутых веках, на раскрывшихся губах, на слипшихся ресницах. Запястье болезненно ноет от напряжения, но остановиться и прекратить унизительное самоудовлетворение уже не получается – рассудок отключился.
Невидимая киноварь подернула дымкой приглушенного, незавершенного чувства наслаждения – одного ее цвета не хватает, и накатывает злость. Хочется Саске, живого отклика Саске, а сейчас, зная, что от него отделяет только тонкая стена, и не поймешь, то ли в итоге кончишь, то ли умрешь.
- Са-аске, - протянул Наруто глухо, срывающимся голосом, - сука же, что ты со мной делаешь?..
Вода все льется, тюльпаны-чертополохи скрылись за золотистой пеленой опущенных ресниц, а разрядка все не наступает, и даже близко нет этого ощущения подступающего оргазма, сладко толкающегося под солнечное сплетение.
Муторное, полуглухое чувство надоедливости, только дыханию нет покоя – оно бьется в груди, сушит губы, смешивается с водой и болезненными вскриками. Больно же… Так – больно. Не избавиться от желания и не удовлетвориться, и все потому, что Саске… невозможный.
А вода все льется.
Наруто потянул руку ко рту, крепко прикусил запястье, заглушая рвущийся стон, согнулся, измученный идиотским процессом, с которым еще и не разделаешься по рецептам Саске – по-быстрому.
Металлический щелчок расстегиваемого ремня, ощущение прижавшегося к животу теплого живота. Он сказал – «справимся по-быстрому»… Девочка любимая, сволочь невообразимая, как же тебя хочется.
Наруто запрокинул голову – чувствительный разряд долгожданного оргазма обжег тело, ослепил на секунду и моментально отступил. Вода словно проникла сквозь кожу и смешалась с кровью, и эта смесь отравила напряженные мышцы – Наруто невольно ахнул и сполз по холодной кафельной стене, разочарованный до слез.
Покусывая влажную руку, он снова нашел глазами сиреневые узоры плитки. Гармоничные линии цветка – по отдельности ничто, просто тонкие изгибы.
И только несколько минут спустя Наруто понял, что давно уже не слышит шума воды из соседней кабинки и тоже потянулся к кранам.
Саске стоял возле ряда металлических шкафчиков – пустых или заваленных техническим тряпьем. Он только закончил переодеваться – застегивал последний ремень на безупречно-чистом темно-зеленом комбинезоне, прижав коленом дверцу одного из шкафчиков. Видимо, та не желала закрываться.
Наруто хмыкнул. Для Саске это личный вызов. Он не уйдет до тех пор, пока не справится со строптивой дверцей.
Наруто остановился рядом с ним, вытащил с полки свой комбинезон, со вздохом повертел его в руках. Надо заставить Учиху заказать дополнительный комплект – так не хочется натягивать на чистую освеженную кожу этот пропыленный синтетический «доспех».
Саске, не глядя на Наруто, опустил ногу и дернул узкую дверцу, заглянул внутрь, видимо, ища проблему там.
Пока он интересовался устройством замка, Наруто успел надеть штаны и водолазку – к футболке было противно даже прикасаться.
Саске выпрямился и снова прижал дверцу рукой, потом отпустил. Та скрипнула и открылась.
- Не в замке дело, - нехотя сказал Наруто, - просто само полотно выпрямить надо. Возьми плоскогубцы и угол внизу зажми.
- Умный какой, - отозвался Саске и критически осмотрел дверцу. – Что ж ты, такой умный, физику в школе не учил?
- Я учил, - ответил Наруто. – Но хреновый из меня физик.
- Оно и видно, - сказал Саске. – Иначе ты бы знал, что звук надо глушить не там, где его источник, а там, где слушают.
- А ты прямо слушал? – мгновенно вскипел Наруто.
- Пришлось, - лаконично ответил Саске. – Я душ по прямому назначению использую, поэтому воду выключил раньше.
Наруто медленно повернулся к нему, мельком обратив внимание, что влажные волосы Саске начали высыхать и непокорные длинные прядки на затылке снова приподнялись – коснуться бы пальцами…
- И что теперь? – с вызовом спросил Наруто. – Что не устраивает?
- Да все нормально, - спокойно сказал Саске, снова прижимая дверцу коленом. – Я тебя даже понимаю… в чем-то.
Наруто, готовый на любую колкость и уже обозлившийся, вдруг разом потерял весь свой запал.
Он ожидал от Саске чего угодно, только не этих слов, и теперь не мог справиться с растерянностью, снова превратившей его в неуверенного ребенка – верил и не верил.
- Как… понимаешь? – взволнованно спросил он.
Саске искоса посмотрел на него – столько болезненного ожидания в синих глазах.
Наруто несмело протянул руку и просяще дотронулся до запястья Саске.
- Если понимаешь… - Голос его моментально сел, дрогнул. – Можешь меня…
- Не могу, - отрезал Саске, но было уже поздно – Наруто прижался к нему, положил голову на его грудь и обнял, порывисто и крепко.
Саске опустил руки, замер. Он понимал, поэтому никак не мог справиться с собой и оттолкнуть Наруто. Он верил только в один вид любви – заставляющий пройти через смерть, и сам проходил этот путь и уверился в том, что Наруто выбрал его же.
Вот еще отрывок, который мне понравился!
Эти двоя просто достойны друг друга